mari » 31 серпня 2011, 00:08
НАше будущее.???
У меня был друг. Познакомились мы на море – в маленькой деревушке, где еще сохранились километры диких пляжей и горы, в которые можно подниматься без проводников. Кстати, именно в таких местах обретаешь замечательных друзей, которые остаются с тобой на всю жизнь – как воспоминание, или напоминание, или, просто, как номер телефона, по которому тебе всегда рады и всегда поймут.
Но это отступление…
Так вот. Мой друг был кинооператором, и ему нужно было снять полет чайки. Он точно знал, как именно этот самый полет он хочет снять, и все свое время мы проводили в ожидании, когда над нашими головами пролетят чайки – не рядом, не выше, не ниже – ему нужен был конкретный очень крупный план: «Чтобы перышко к перышку, ну и вообще, чтобы прочувствовать», – пояснял он.
Прикормленные на берегу, птицы налетали вихрем, устраивали бедлам и выглядели совсем не так, как их хотел увидеть мой друг: «Нужно искать случай», – повторял он как мантру. И мы забирались все дальше от людей, уже в совсем дикие места, дневали на камне-острове прямо в море… Не пролетали, черти, как нарочно.
Зато в море у острова мы наблюдали непуганую морскую жизнь. Приплывали голубые рыбины, смотрели на нас из-под водорослей изумленными глазами. Разноцветные медузы неспешно исполняли балетные па. Подплывали дельфины, высовывались из воды, показывали белое брюхо, махали хвостами, мол, ждите, все случится. А на закате на камень забирались крабы и развлекали нас танцами в благодарность за угощение персиками – высоко поднимались на клешни и перебирали лапами.
А чаек над головой все не было.
Наша жизнь текла в ожидании птиц, как в ожидании Годо.
Вечера мы проводили на небольшой горке над морем – чаек даже можно было тронуть рукой, так близко они пролетали иногда, – но мой друг был непреклонен: «Не то».
А над морем плыли облака. Они громоздились, распадались островами, выстраивались в армады, тянулись прозрачным следом. Белые, розовые, серые, красные, синие – драконы, плывущие корабли, одинокие странники. Они разыгрывали битвы, загадочными иероглифами телеграфировали о несбывшемся, но возможном. Гремели неслышимой музыкой – оглушали тишиной.
Когда возвращались к людям, все вокруг резало слух и глаз. Пацаны на причале устроили из медузы живую мишень – пуляли в нее, оплывающую на солнце, галькой. «Хватай краба, смотри, за палец, гад, хватает, оторви ему клешни». На «центральном» пляже в окружении куч пустых пластмассовых бутылок и гниющих арбузных корок копошились отдыхающие. «Нам вчера рыбу свежую принесли – когда её чистила, она еще дышала. Я ей брюхо режу, а она трепыхается… можно сказать, живую на сковородку кидала», – хвасталась одна дама. «А наши мужики сегодня дельфинёнка в сети поймали – вот такими слезами плакал, пока не прибили», – делилась другая.
Вместе с бывшим ручьем, рядом, впадали в море стоки. Чадил мангал, забивая смрадом горящего жира морской бриз. Поговаривали, что шашлыки готовят из собачатины – по крайней мере, поголовье меньших братьев на побережье к концу сезона заметно убывало.
Как-то вечером, вернувшись после моря, мы были встречены гордым хозяином, бравым трактористом Володей: «Вот, – предъявил он нам, – снимай». К забору была привязана стреноженная чайка, с клюва у нее капала кровь: «Я ей клюв подрезал малость, клюется, стерва! Да ты не боись, если что, я ее лопатой – ты давай снимай, делай дело».
До конца дней своих не забуду я круглый глаз той чайки…
К чему я это все вспоминаю? Меня попросили написать, как я представляю будущее. Я так понимаю, то будущее, которое случится уже после нас. Потому что сегодня, даже если мы полетим в космос и выйдем на контакт с инопланетянами, – будущее наше беспросветно. Посреди своего прогресса и благ цивилизации мы живем как володи-трактористы, для «полезного дела» рушим и уродуем мир – безглазо, бессмысленно, бездушно. И будем делать это еще достаточно долго, ибо не ведаем, что творим.
Хочется верить, что все-таки не ведаем, потому что, если ведаем – значит, боги отвернулись от нас бесповоротно.
Я не буду пафосно восклицать по поводу изничтоженных лесов, рек, морей, наверное, даже пустынь. По поводу уничтожения котиков, морских львов и вообще какой бы то ни было живности – я уже молчу, сама чувствуя себя китом, готовым выброситься на берег в знак протеста против человека и его деятельности.
С ума сводит такая вот простая, обыденная картинка: сотни тысяч прекрасных грациозных зверей с красивым мехом специально разводят на зверофабриках на убой – чтобы домохозяйки, гуляя по магазинам, красовались в опушенных драгоценным мехом болониях. Вы только представьте себе картину этого, поставленного на поток, убийства и живодерства! Существовало во времена оны понятие «драгоценные меха» – потому и драгоценные, что они трудно добывались в равной схватке, и ложились потом на плечи королев. Сегодня они стали расхожим товаром для всех, как бройлерные цыплята.
Детишек приводят на экскурсию в зоопарк, где они любуются измученным зверьем за решетками, давно потерявшим свой дикий облик и подобие. Маленький мальчик задал своему папе очень здравый вопрос: «Папа, а за что их так?» А за то, сынок, что они прекрасны и совершенны. Ладно, сотню-другую лет назад «елефанта» трудно было увидеть даже на картинке, но сегодня, с нашими-то техническими возможностями – да хоть с утра до ночи на метровых экранах изучай неповторимость каждого движения Божьих созданий, каждую их ворсинку и искорку в глазах. Хоть общим планом, хоть крупным, хоть целиком, хоть в деталях. По моему глубокому убеждению, Творец замышлял наш мир совсем по-другому. Но, будучи великодушен к своему любимому творению – человеку, на свою голову, дал ему свободу выбора. И вот мы выбрали.
Будущее, которое для меня «светло и прекрасно», – это не когда лань ляжет рядом с тигром, а когда человек органично впишется в природу как её составная – очень небольшая и не самая важная часть, которая не оскорбляет и не оскверняет мир Божий. Мы задуманы как единое целое – дышащее, чувствующее, звучащее и думающее. Возможно, весь наш мир – всего лишь короткая музыкальная фраза, которую создал Творец. И теперь – техногенные катастрофы, смерчи, наводнения, пожары – пребывает в раздумье: «А достойна ли она стать темой симфонии?»
Вот эта симфония – это и есть будущее.
Убитые и потрясенные, растоптанные и пристыженные пойманной трактористом чайкой, мы лежали на своей горе и смотрели в безоблачное небо, которое отменило для нас свою музыку.
И тут неслышно и легко, как сон, над нами заскользила стая белокрылых птиц – так низко, что можно было рассмотреть перышки на белых грудках и казалось, услышать, горячий гул их сердец. Птицы проплыли у нас над головой как живое облако и растворились в бесконечном небе – где-то там, где оно сливалось с бескрайним морем, и где не было места ни нам, ни нашей камере. За которую, кстати, мой друг, даже не попытался схватиться. «Это слишком хорошо», – сказал он, послав подальше свою профессиональную хватку.
За это я его и люблю. Как облако.
Алена Кравцова, журналист, писатель
(не переклала, бо надто добре написано)
Якщо говорити між нами,То все починається з мами.І казочка перша у світі,І сонячна подорож в літо. Найперші легенькі сніжинки. І сяюче диво - ялинка.Від мами - і літери,Й слово,І зроблена разом обнова.Якщо говорити між нами,То все починається з мами.
